Солнце светит всем…неодинаково?
За период независимости Кыргызстана парламентарии то наделялись иммунитетом (неприкосновенностью), то лишались его. Так, согласно статье 56 Конституции Кыргызской Республики 1993 года депутат Жогорку Кенеша обладал правом неприкосновенности и иммунитетом[1]. Т.е. он не мог подвергаться преследованиям за высказываемые в связи с депутатской деятельностью суждения или за результаты голосования в Жогорку Кенеше; задержан или арестован, подвергнут обыску или личному досмотру, кроме случаев, когда был застигнут на месте совершения преступления. Временные комиссии Жогорку Кенеша проверяли обоснованность принятых компетентными органами мер и, если они не были приняты судом, Жогорку Кенеш мог отменить их. Привлечение депутата к уголовной ответственности, а также к административной ответственности, налагаемой в судебном порядке, допускалось только с согласия Жогорку Кенеша.
Конституционная реформа 1998 года осуществила переход от депутатского иммунитета к индемнитету[2], от свободного (безотзывного) мандата к императивному. Впоследствии иммунитет депутата вновь прописали в Конституции Кыргызской Республики 2003 года и депутаты нового однопалатного парламента в 2005 году стали обладателями «неприкосновенности». И только в 2010 году, по крайней мере до 2020 года отказались от иммунитета, и депутаты снова стали обладать индемнитетом.
Известны случаи, когда депутаты Жогорку Кенеша оскорбляли или оговаривали с высокой трибуны друг друга, других должностных лиц и все это им сходило с рук. Однако со снятием неприкосновенности участились случаи подачи исков на «народных избранников».
Вместе с тем, поднимается вопрос возможности «отстранения депутата от должности» на время проведения следствия при подозрении или обвинении его в совершении проступка или преступления. «Простого» служащего по предписанию следователя администрация вправе, несмотря на презумпцию невиновности, отстранить от должности еще задолго до вынесения судом окончательного решения. Вопрос «отстранения депутата от должности до вынесения решения судом» упирается в основания досрочного освобождения депутата от должности и его индемнитета. Т.е. Конституция предусмотрела, что в случае совершения депутатом преступления или проступка только «вступление обвинительного приговора в законную силу» прекращает полномочия депутата. А до этого он полноправно является депутатом, получает заработную плату, поскольку его невозможно временно отстранить от должности, пользуется правом использовать административный ресурс «оказывая давление» на органы следствия. Случаи с полной выплатой заработной платы депутатам «пустившимся в бега» наблюдались до 2016 года. Пока бывший Генеральный прокурор Кыргызской Республики Салянова А., будучи депутатом нынешнего созыва парламента, инициировала законопроект, приостанавливающий выплату заработной платы депутатам, в отношении которых были избраны такие меры пресечения как содержание под стражей и домашний арест[3].
Если вопрос с заработной платой депутата таким образом был урегулирован, то остаются другие материальные нюансы, которые никто пока не берется решить. Например, 30 сентября 2017 года депутат Исаев К. был задержан в рамках возбужденного Генеральной прокуратурой уголовного дела по факту приготовления к массовым беспорядкам и насильственному захвату власти. Позже, 18 июля 2018 года был освобожден из под ареста в связи с изменением меры пресечения на домашний арест. Уголовное дело приостановлено в апреле 2019 года в связи с назначением фоноскопической экспертизы[4]. А в это время … Консультант депутата продолжал получать заработную плату, за обеспечение деятельности «отсутствующего» депутата, а самому К. Исаеву ежемесячно выделялись безотчетные выплаты по депутатскому фонду (40 тысяч сомов) т.к. эта сумма не входит в заработную плату. Помимо этого, К. Исаев продолжал возглавлять временную депутатскую комиссию по изучению вопросов, касающихся фактов реализации земельного участка, имеющего отношение к М.Бакиеву во время своего “вынужденного отсутствия”.
Отсюда вывод: если депутат сидит в СИЗО, его свобода перемещения ограничена, он не может принимать избирателей, посещать заседания парламента, организовывать и проводить заседания депутатской комиссии, то его деятельность в целом должна быть приостановлена на время ведения следствия до вынесения приговора. И приостановление деятельности депутата должно служить основанием для замены его на посту председателя комиссии, приостановления всех выплат, причитающихся ему как депутату (не только заработной платы), деятельности его консультантов и т.д. Потому что бюджет страны несет необоснованные траты на «неработающего и отсутствующего по уважительной причине депутата». Поэтому необходимо внести в Конституцию и ряд законов, касающихся деятельности депутата, поправки позволяющие парламенту на основании представления Генерального прокурора принимать решение о приостановлении или отстранении депутата от должности до вынесения приговора. Если в такой же, как наша, парламентско-президентской стране Молдове, возможно временное отстранение от должности Президента Молдовы на основании решения суда, то почему нельзя отстранять депутата от должности, ведь это же не прекращает его депутатские полномочия, а лишь приостанавливает их на время.
В последнее время в отношении народных избранников суд часто стал применять такую меру пресечения и вид наказания как «домашний арест». Это новая для кыргызстанцев мера пресечения и вид наказания, согласно которой «арестанту» запрещено в определённые часы выходить из дома, использовать технические средства, посещать определённые курсы, одним словом накладываются определенные ограничения. Сегодня домашний арест в качестве меры пресечения применен в отношении депутатов Карамушкиной И. и Кодурановой А., а в отношении экс-депутата Текебаева О. он применен в качестве наказания, заменившей содержание под стражей. Однако, депутаты, находящиеся под домашним арестом посещают постоянно заседания парламента, голосуют, выступают, принимают граждан, отправляют запросы. Значит ли это, что они могут при помощи имеющихся у них возможностей всячески воздействовать на следствие и органы прокураторы и суда.
Что интересно ранее самой «мягкой» мерой пресечения была подписка о невыезде, сейчас же – домашний арест. Посудите сами, любой здравый человек в вечернее время старается находиться дома. Судьи предписали нашим народным избранникам находиться дома с 22 часов вечера и до 6.00 часов утра, т.е. 8-часовое время, которое нормальный, свободный человек отводит на сон. Единственным дополнительным ограничением к вышеуказанному, стал запрет использования мобильного телефона и интернета.
Если посмотреть практику применения «домашнего ареста» в зарубежных странах, откуда собственно он и пришел, то самые жесткие условия его применения наблюдаются в США. Человек должен постоянно находиться дома и выходить только для посещения специальных курсов предписанных судьей. За ним ведется электронный контроль т.е. на осужденного одевают техническое средство для слежения, также несколько раз в день он обязан набирать специальный телефонный номер, подтверждая присутствие дома, называть дату своего рождения, повторять произнесенные проверяющим его собеседником слова и предложения. Более «мягкая» форма домашнего ареста применяется во Франции, где человеку запрещено выходить на улицу в вечернее время и по воскресеньям, в остальное время он может посещать работу, ходить в гости, в кино.
У нас же осужденные экс-депутаты устраивают торжества (тулоо), выезжают за пределы региона и ходят на публичные мероприятия. Вот такое, особо мягкое применение домашнего ареста в кыргызском уголовно-процессуальном производстве нивелирует его. По сути, замена наказания «домашним арестом» уже вызывает ассоциации с «освобожден от наказания». И поэтому народ не может понять возмущений депутата Карамушкиной И. на ограничение пользования телефоном, поскольку она продолжает вести свой обычный образ жизни.
Поэтому применение домашнего ареста без изоляции подозреваемого, обвиняемого от общества не соответствует сущности данной меры пресечения, а также правовым последствиям ее применения в виде зачета периода пребывания под домашним арестом в срок заключения под стражу и лишения свободы.
[1] Парламентский иммунитет – неприкосновенность депутатов парламентов, а иногда и других представительных органов власти; означает запрещение ареста или привлечении к судебной ответственности депутата за любые его действия, в т.ч. за действия, совершенные им не при исполнении парламентских обязанностей. Иммунитетом депутат пользуется только на время действия депутатского мандата. Депутат может быть лишен неприкосновенности парламентом. Неприкосновенность, как правило, автоматически аннулируется в случае задержания депутата на месте преступления.
[2] Парламентский индемнитет (от лат. Indemnitas – безущербность):
1) привилегия депутатов парламента, заключающаяся в их т.н. неответственности. Неответственность депутатов означает запрещение преследования депутата за все действия, совершенные им при исполнении депутатских обязанностей (речь в парламенте, голосование, участие в комиссиях и т.д.). Никто, в т.ч. и сам парламент не может привлечь депутата к ответственности за эти действия даже после того, как он перестал быть членом парламента;
2) вознаграждение (депутатов) за парламентскую деятельность, включая покрытие расходов на резиденцию, переписку, поездки.
[3] Ст.28-1 Закона Кыргызской Республики «О статусе депутата Жогорку Кенеша Кыргызской Республики»
[4] Фоноскопическая экспертиза назначается для решения задач идентификации и диагностики личности по голосу и речи, выявления признаков монтажа и иных изменений, привнесенных в содержание фонограммы в процессе производства или после окончания ее звукозаписи, определения условий, обстоятельств, средств и материалов звукозаписи, а также иных фактов, имеющих значение доказательства в уголовном производстве.
