Реализация принципа независимости судей в Кыргызской Республике

Законодательство Кыргызской Республики в сфере обеспечения независимости судей в достаточной мере соответствует общепринятым международным стандартам и содержит все необходимые нормы, обеспечивающее судьям возможность осуществлять свои судейские функции самостоятельно на основе законов и внутреннего убеждения. Судьи свободны от любого внешнего воздействия, давления, угроз, любого другого прямого или косвенного вмешательства. Между тем, как самой острой, насущной проблемой в нашей стране была и остается зависимость судей, их стойкое нежелание проявлять и отстаивать самостоятельность при исполнении судейских функций.

Несмотря на конституционные и законодательные гарантии независимости, судьи не только не сопротивляются оказываемому на них давлению, но и зачастую сами ждут установок и указаний «сверху». Такое поведение судей при отправлении правосудия не соответствует высоким стандартам статуса судьи и еще более подрывает уровень доверия общества к судам. Независимость суда и судьи – это не только гарантия качественного, объективного, непредвзятого правосудия, но и главное условие надлежащей защищенности прав и интересов каждого гражданина и общества в целом.

Одной из важнейших гарантий является запрет под угрозой уголовной ответственности чьего бы то ни было вмешательства в деятельность по осуществлению правосудия. Так, согласно статье 317 действующего Уголовного кодекса Кыргызской Республики:

(1) Вмешательство в какой бы то ни было форме в деятельность суда в целях воспрепятствования осуществлению правосудия –

наказывается лишением свободы на срок до трех лет.

(2) Деяние, предусмотренное частью первой настоящей статьи, совершенное лицом с использованием своего служебного положения, –

наказывается лишением свободы на срок до пяти лет.

Согласно диспозиции данной статьи уголовная ответственность наступает за вмешательство в какой бы то ни было форме в деятельность суда в целях воспрепятствования осуществлению правосудия. Непосредственным объектом преступления, указанного в статье 317 УК КР является основанная на законе деятельность суда по осуществлению правосудия. Статья ставит под охрану деятельность всех судей и судов КР по разрешению всех дел, независимо от вида судопроизводства. Основная общественная опасность деяния заключается в нанесении ущерба интересам правосудия путем посягательства на самостоятельность судов и независимость судей.

Объективная сторона состава данного преступления выражается в любых формах вмешательства в деятельность судьи при осуществлению правосудия. Оценочный характер деяния предполагает, что в качестве вмешательства могут рассматриваться любые действия, препятствующие всестороннему, полному и объективному рассмотрению дела с целью добиться вынесения определенного решения, например, советы, просьбы, просьба, совет, обещание каких-либо благ, указания и т.п.

Воздействие может быть непосредственным, но возможно и через третьих лиц. При этом, как правило, не имеет значения конкретная направленность воздействия – просьба о прекращении дела, оправдании, смягчении наказания или, наоборот, его усилении, привлечении к ответственности новых лиц, разрешении гражданского дела в пользу истца или ответчика. Воздействие на судей может быть устным, письменным, прямым, то есть переданным как лично, так и косвенно, через других лиц, п в том числе родственников, знакомых, сослуживцев, участников процесса, адвоката, работников суда и прокуратуры, решение может быть завуалированным, когда лицo просит разрешить дело по закону и при этом сообщает, какое, с его точки зрения, решение должно соответствовать закону: оправдать то или иное лицо, мотивируя свою просьбу его невиновностью, и т.п.

Часть 2 статьи 317 УК содержит квалифицирующий признак деяния как использование своего служебного положения. Вмешательство в деятельность суда или в расследование по делу, совершенное лицом с использованием своего служебного положения представляет наиболее опасное и самое распространенное из преступлений, предусмотренных ст. 294 УК. Важно подчеркнуть, что интересы правосудия поставлены под охрану как от посягательств так называемых представителей “телефонного права”, так и от деяний, совершаемых работниками самой судебно-следственной системы.

Отсутствие в диспозиции части 2 статьи 317 УК указания на “должностное лицо” означает, что такое вмешательство может быть совершено и должностными лицами, и лицами, не являющимися таковыми. Использование служебного положения предполагает такие действия, которые вытекают из его служебных полномочий с целью извлечения выгод или преимуществ для себя либо других лиц. При этом не обязательно, чтобы должностное лицо, вмешивающееся в деятельность суда или в расследование по делу, обладало по отношению к судье властными полномочиями.

Как известно, вмешательство в деятельность суда или в расследование по делу осуществляется должностными лицами, обладающими наибольшими властными полномочиями. В личных беседах, судьи чаще всего указывали на вмешательство со стороны депутатов, сотрудников аппарата президента и правительства, председателей судов. Чаще всего вмешательство совершается в форме угрозы о возможности неблагоприятных последствий для судьи, как применение дисциплинарных взысканий, ротации, откомандирования либо создания проблем при последующем карьерном продвижении, нередки и обещания разного рода преимуществ и льгот.

Следует особо отметить, встречающиеся чаще всего случаи вмешательства в осуществление правосудия сотрудников прокуратуры и органов национальной безопасности, которые в силу своего служебного положения имеют возможность ущемить законные интересы судьи. Полномочия этих должностных лиц позволяют им вмешиваться в деятельность судьи как непосредственно, так и косвенно. Судьи, опасаясь неблаговидных последствий своего ослушания (возможности уголовного преследования, огласки нежелательной информации), как правило, не стремятся противостоять такому давлению, предпочитая оставаться с ними в хороших отношениях.

Самой распространенной формой вмешательства являются прямые указания председателей судов. Интересы руководителя суда могут быть мотивированы личной заинтересованностью либо опосредованы указаниями должностных лиц из вышестоящих судов или других государственных структур. Несмотря на то, что вопрос избрания и смещения председателя суда решается самими судьями, последние, как и во времена их назначения Президентом имеют определенные «рычаги» влияния на судей.

Председатели судов зачастую заинтересованы быть в хороших отношениях с аппаратом президента, законодательной и исполнительной властью. Поскольку в последнем случае такое вмешательство непосредственно осуществляется указанными руководителями, названные должностные лица в качестве исполнителей преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 294 УК, привлечены быть не могут. С учетом конкретных обстоятельств дела они должны нести ответственность как организаторы или подстрекатели преступления.

Несмотря на наличие уголовной ответственности за вмешательство в осуществление правосудия, статья 317 УК не является широко применяемой. Фактически, ни одно должностное лицо не привлекалось к ответственности за вмешательство в осуществление правосудия, несмотря на широкую огласку ряда фактов неправомерного поведения со стороны должностных лиц. Так, в январе 2017 года журналисты радио «Азаттык» опубликовали официальное письмо руководителя отдела по судебной реформе и законности Аппарата Президента М. Арабаева председателю суда Октябрьского района города Бишкек Э. Чоткараеву с просьбой объективного рассмотрения дела. Однако, данный факт не получил должного правового реагирования.

Адвокаты подсудимого А. Абекова зафиксировали на видео факт присутствия в кабинете судьи сотрудника ГКНБ во время вынесения приговора и опубликовали его в социальных сетях. Однако и этот факт остался без должного внимания. Таким образом, необходимо констатировать, что факты вмешательства в осуществление правосудия со стороны должностных лиц игнорируются правоохранительными органами и не получают должной юридической оценки и предусмотренных уголовным законом правовых последствий.

Отсутствие какой-либо следственной и судебной практики применения стать 317 УК свидетельствует о невостребованности уголовной ответственности в качестве инструмента, обеспечивающего независимость судебной власти, во многом это объясняется тем, что открытое вмешательство в осуществление правосудия, как правило, осуществляется именно по делам, в разрешении которых наибольшим образом заинтересована сама власть. Вместе с тем, это не означает декриминализации деяния, а напротив обусловливает необходимость разработки действенных мер, направленных на повышение эффективности уголовно-правового запрета.

В новом изложении данного состава преступления в статье 332 Уголовного Кодекса Кыргызской Республики от 2017 года, вмешательство в осуществление правосудия с использованием служебного положения должно квалифицироваться в соответствии со специальными правилами, изложенными в статье 24 УК. Новые правила квалификации воспрепятствования осуществлению правосудия с использованием служебного положения еще более усиливают уголовную ответственность должностных лиц за вмешательство в осуществление правосудия, однако существуют большие сомнения в их действенном практическом применении.

Таким образом, для обеспечения независимости и самостоятельности судей в Кыргызской Республики на институциональном уровне существуют все необходимые предпосылки. Независимость судьи, запрет вмешательства в осуществление правосудия закреплены на самом высоком нормативном уровне – Конституция, конституционные законы, кодексы. Судьи, представляя особую категорию носителей государственной власти, наделены всеми необходимыми законодательными гарантиями для независимого осуществления своих функций.

Между тем, решения, принимаемые судами по «громким» делам, статистика отмененных судебных решений и оправдательных приговор, анализ решений по дисциплинарным производствам показывает, что, несмотря на обновление кадрового состава судей, укрепление правового статуса судей, увеличение размера оплаты труда, сроков нахождения на должности, изменения процессуальных норм, порядка избрания председателей судов, судьи продолжают устойчиво демонстрировать подчиненность иным ветвям власти, готовность принимать позицию следствия и государственного обвинения, не противодействуя внешнему давлению и не проявляя самостоятельности.

Следовательно, существующий механизм не имеет должного эффекта в достижении основной цели судебной реформы. В чем заключается главная проблема, препятствующая достижению идеала – беспристрастного и объективного суда, независимого от какого-либо влияния? Что порождает устойчивость безвольной, инертной модели поведения судей?

Самый поверхностный анализ и наблюдение за судебными процессами выявляет ряд обстоятельств, объясняющих мотивы воздействия на судей и логику принятия незаконных судебных решений. Степень независимости судебной власти особенно ярко проявляется в особой категории дел, которые имеют политическую подоплеку. Это уголовные дела, где в качестве подсудимых выступают политические оппозиционеры, либо гражданские дела, где истцами или ответчиками являются политики (особенно по защите чести и достоинства), а также избирательные споры.

Следует отметить возрастающую интенсивность использования судебных процессов в качестве основного инструмента политической борьбы. Власть, сталкиваясь с активным политическим и гражданским оппонированием, для очистки общественно-политического поля использует именно суды. Особую обеспокоенность вызывают решения судов, якобы защищающие честь и достоинства президента и людей из его ближайшего окружения, а на самом деле направленные на наказание свободных и независимых СМИ, журналистов и гражданских активистов.

По сути, именно судьи в нашей стране превратились в государственных цензоров, подрывающих фундаментальные демократические ценности, в частности, свободу слова и СМИ. Очевидно усиление процесса политизации правосудия и увеличения количества политически мотивированных, необъективных судебных решений, следовательно, и значительное снижение общего уровня судебной независимости. В результате повышенного общественного интерес к таким делам, массовое недовольство принятыми решениями еще более снизило уровень доверия населения к судам.

Другая проблема зависимости судей заключается в сохранении «обвинительного уклона» в уголовным делах, который должен стать предметом особого беспокойства в рамках судебной реформы. Так, в 2016 году были оправданы 96 лиц, что составило 0,4 % от общего числа подсудимых, в 2015 году 123 лица (0,6 %), в 2014 году 114 лиц (0,6 %) и в 2013 году 111 лиц (0,5 %). Если следовать статистике, следует признать безупречность работы прокуратуры и идеальную доказанность обвинений. В действительности, такие выдающиеся показатели обеспечиваются не блестящей работой прокуратуры, а разнообразными способами давления на суд и кооперации судей с государственным обвинением.

Основные причины этого порока судебной системы заключаются больше в субъективных, нежели в объективных причинах. Среди них, главным образом стремление избежать каких-либо рисков, связанных с карьерой – отмены оправдательного приговора, возможности уголовного преследования за неправосудное решение, судьи могут быть заподозрены в коррупционном поведении и т.п. В результате судьи более обеспокоены сохранением лояльных отношений с прокурорами и судьями вышестоящих инстанций, нежели вопросами беспристрастности и справедливости.

Отдельного внимания заслуживают вопросы воздействия на осуществление правосудия внутри судебной системы. Председатели судов остаются важными фигурами судебной системы, совмещая в своих руках административные, кадровые, представительские и процессуальные полномочия. Судьи, формально независимые, но фактически подчиненные председателям судов, ничем не отличаются от чиновников с соответствующими установками и ценностями. Принимая решения, судья стремится к тому, чтобы сохранить для себя комфортные условия пребывания на службе, избежать конфликта с председателем и отрицательной оценки своей работы в случае отмененных приговоров в вышестоящем суде; он должен искать практический компромисс между профессиональным долгом обеспечения законности и справедливости и необходимостью следовать соображениям политической, либо личной целесообразности.

Практика привлечения судей к дисциплинарной ответственности содержит немало случаев, когда судьи, которые выносили решения, шедшие вразрез с предпочтениями влиятельных политических акторов, незамедлительно ощущали на себе последствия этого своего решения – они подвергались дисциплинарным взысканиям, вплоть до освобождения от своих должностей. Не секрет, что существует и другая, особая категория «карманных» судей, пользующихся исключительным доверием председателей судов, беспрекословно выполняющих любые поручения и указания сверху. Как правило, такие судьи не встречают никаких препятствий при карьерном продвижении, обласканы и облагодетельствованы поощрениями и различными льготами.

Таким образом, несмотря на институциональную независимость от иных ветвей власти, суды продолжают воспроизводить характерные для государственных бюрократических структур иерархическое устройство и служебные отношения. В результате независимость судей ущемляется прежде всего в рамках самой судебной системы.

Парадоксальность ситуации заключается в том, что зависимость судей тем выше, чем выше увеличение бюджета судебной системы, размера оплаты труда, сроков пребывания на должности. Следовательно, меры, нацеленные на укрепление судебной власти посредством бюджетной независимости и установления пожизненного срока пребывания на должности судьи, не всегда могут гарантировать судебную независимость. Существует множество возможностей и способов обойти формальные гарантии судебной независимости.

Главная проблема, на наш взгляд, заключается в отсутствии необходимых для выполнения судейских функций нравственно-ценностных установок у самих судей. Особенность деятельности судьи состоит в том, что окончательное решение по делу судья принимает не только руководствуясь нормами закона, но и судейским усмотрением, которое не может быть урегулировано какими-либо формальными правилами и определяется ценностными ориентирами судьи, его пониманием профессионального долга и осознанием своей личной ответственности как главного субъекта правосудия.

Именно нравственный потенциал судьи (непредвзятость, открытость, неподкупность, ответственность, добросовестность, самостоятельность) в сочетании с профессионализмом могут обеспечить достижение наилучшего социального результата – беспристрастного, справедливого, независимого и самостоятельного суда.

Между тем, анализ явлений, происходящих в судебной системе, показывает, что судьи не имеют ни стремления, ни желания противостоять оказываемому на них давлению. Напротив, исполнение политических заказов для многих из них является своеобразной индульгенцией для осуществления неправосудной деятельности в дальнейшем. Такие явления, широко распространенные в судебной системе, являются примерами профессиональной и нравственной деформации, и несомненно дискредитируют судебную систему. В таких условиях, внесенная в конституционный Закон «О статусе судей» норма об обязанности судьи сообщать о фактах вмешательства в осуществление правосудия останется скорее всего благим намерением.

Однозначно, должен существовать целый комплекс мер, обеспечивающих для судей условия для отстаивания своей независимости. Прежде всего, судья должен быть надежно защищен от неправомерного преследования за проявленную профессиональную принципиальность в рамках дисциплинарного производства. Другим существенным фактором независимости судебной системы является качественный отбор судей.

В системе отбора судей надо обратить внимание выявлению не только профессиональных знаний, но совокупности нравственных, характероло­гических качеств, как осоз­нание профессионального долга, уровень профессионального пра­восознания, нетерпимость к нарушению требований законности, способность к принятию самостоятель­ного, свободного от посторонних воздействий решения, в соответ­ствии с законом и по собственному убеждению.

Судьи, как носители независимой ветви государственной власти, должны в полной мере осознавать, что реформа судебной системы состоится только тогда, когда в ней будут заинтересованы сами судьи. Таким образом, цель достижения реальной независимости судебной системы, продолжает оставаться нереализованной.

Объективной основой для эффективного правосудия является формирование судейского корпуса из высоконравственных юристов. Совету по отбору судей следует более тщательно проводить проверку претендентов в судьи на соответствие требованиям безупречности. В данном вопросе также необходимо рассмотреть приемлемость внесения в законодательство нормы о необходимости дачи согласия кандидата на сбор, хранение и использование конфиденциальной информации, то есть специальной проверки.

Во многих государствах приняты и эффективно действуют законы, регулирующие процедуру специальной проверки кандидатов в судьи, при этом проверка проводится в широком диапазоне не только в отношении самого кандидата, но и его ближайших родственников. Ее проводят соответствующие правоохранительные органы и специальные службы. Результаты проверки оформляются специальным документом, содержащим информацию, которую нельзя оспорить нигде, в том числе в суде.

Например, в прибалтийских государствах после подачи документов на прохождение конкурсного отбора, в отношении кандидатов правоохранительными органами проводится специальная проверка с использованием оперативно-розыскных методов. В США такая проверка является обязательной и проводится федеральными органами во всех сферах жизни и деятельности кандидата.

Это означает, по сути, что ныне существующий правовой механизм отбора кандидатов в судьи в части проверки соответствия кандидатов на требования нравственных стандартов несовершенен. Существующая система подготовки сама по себе не может обеспечить все возможные методы обучения судей, позволяющие выработать не только соответствующие профессиональные качества, но и воплотить комплекс необходимых личностных свойств, обусловленных обязанностями судьи.

Способность быть независимым и не подверженным давлению составляют особую группу требований, предъявляемых к кандидатам и воплощаемых прежде всего в самой личности судьи. Отсюда – актуальность работы по профессиональному отбору с помощью специальных методов, позволяющих выявить соответствие кандидатов на презентуемую должность на основе раскрытия их индивидуально-психологических качеств.

Практикуемый организационно-правовой механизм отбора путем собеседования и выставления баллов, как показала практика, не может считаться эффективной, в ней нет сегмента тщательной проверки на предмет наличия компрометирующих кандидата данных и сведений. Однозначно, что использование такого механизма в определенной степени ограничивает конституционные права кандидатов в судьи, прежде всего неприкосновенность частной жизни, но эта мера обусловлена гораздо значимыми конституционным целями, прежде всего правом гражданина и общества на правосудие, осуществляемое профессиональным, независимым и непредвзятым судом, судьями, обладающими необходимыми профессиональными и морально-этическими качествами, независимыми и способными осуществлять и отстаивать высокие стандарты правосудия.

Особое внимание при отборе должно уделяться кандидатам, претендующим на переназначение на предмет проверки профессиональной деятельности и вынесении ими политически мотивированных решений. Наблюдение над политическими судебными процессами в республике с очевидностью свидетельствуют о том, что рассмотрение таких дел доверяется судьям, которые и в прошлом неоднократно выносили решения, угодные тем или иным политическим силам.

Информация о кандидатах должна публиковаться не только на сайте Совета по отбору судей, но и быть доступной всему населению. Отзывы, поступающие от граждан и общественных организаций, должны проходить проверку и приниматься во внимание.

Для эффективного применения нормы, обязывающей судей сообщать в Совет судей о фактах вмешательства в осуществление правосудия, необходимо законодательно наделить Совет судей правом внесения представления соответствующим органам или должностным лицам об обнаружении и привлечении к установленной законом ответственности лиц, которые совершили действия или допустили бездействие, нарушающее гарантии независимости судей или подрывающее авторитет правосудия.

Такие представления должны исполняться в обязательном порядке и в короткие сроки под угрозой привлечения соответствующих лиц к юридической ответственности. Практика обращения судей в орган судейского самоуправления хорошо зарекомендовала себя в Украине. По состоянию на сентябрь 2017 г., в Высший совет правосудия Украины поступило 230 материалов по обеспечению независимости судей. Из них рассмотрен 51, из которых по 23 приняты решения об отказе в принятии мер и по 25 – о принятии мер обеспечения независимости судей.

В Кодексе об административных правонарушениях Украины предусмотрена административная ответственность за невыполнение законных требований Высшего совета правосудия и его члена (ст. 188-32), а Уголовный кодекс Украины – ответственность за препятствование деятельности ВСП (ст. 351-2).

Более того, любые факты вмешательства в правосудие со стороны должностных лиц, должны немедленно предаваться общественной огласке путем публичных заявлений и обращений как со стороны Совета судей, так и самих судей. Публичное разглашение фактов вмешательства и давления на судью может стать хорошей превентивной мерой, фактором, сдерживающим должностных лиц от вмешательства в осуществление правосудия.

http://center.kg/article/151